Дик упрекал себя, полагая, что, создав образ отрицательной евхаристии в «Трех стигматах Палмера Элдрича», он совершил святотатство. Ему казалось, что, сделав это, он вооружил плохого демиурга. Создавая роман «Убик» («Ubik»), Филип Дик растерялся, так же, как и его персонажи, потому изобрел, чтобы спасти им, а быть может, и себе тоже жизнь, некий анти-ка-присс, положительную евхаристию, то есть, евхаристию, попросту говоря, единственную в своем роде, даже если она и предстала в виде смехотворного пульверизатора. Но Дик все-таки остался неисправимой Крысой и, стоило ему только построить убежище, как он мигом проделал в самой его середине подземный ход и предоставил место сопернику. «Убик» существует, он спасает от смерти и от энтропии, но тот, кто распоряжается смертью, может подвергнуть действию энтропии само спасительное средство.
Дик в панике заканчивает книгу. Теперь сюжет сводится уже лишь к безумному бегству, среди смертей и ужасных превращений, в ходе которого Джо Чип пытается одновременно ухватить флакон с неиспорченным «Убиком» и понять, что за силы соперничают за лимбы. «Я не верю, — думает он, — что мы уже встретились лицом к лицу с нашим Противником, как, впрочем, и с нашим Защитником».
Дик задавался вопросом, какой облик придать Защитнику, представителем которого был Рансайтер. Молодые женщины, готовые помочь, проходили сквозь мир полуживых, принося с собой «Убик» и слабую надежду, а затем испарялись. Воспоминания о них были смутными. Напротив, на что похож Противник, писатель представлял себе довольно ясно. Он часто видел во сне его беспокойный и жестокий взгляд психа. В «Убике» Дик дал ему имя Джори. Слабый болезненный ребенок, которого в раннем детстве полуживого поместили в Мораториум Возлюбленных Собратьев. Наделенный, благодаря своей молодости, энцефалической энергией в большей степени, чем другие замороженные, Джори пользуется смешением их мысленных потоков для того, чтобы буквально пожрать их, как более мощный радиопередатчик пожирает своих соседей, работающих на той же частоте. Он обустраивает мир, в котором пребывают их сознания, чтобы, по воле своей фантазии, мучить всех остальных, заставлять блуждать, завлекать их в угол огромного холста, который Джори создает специально для них. Будучи мертвым, он продолжает жить и увеличивает силу смерти, поглощая то, что остается от жизни у мертвых.
Этот ребенок, между прочим, был одним из близнецов.
Писателю никак не удавалось закончить роман. У Дика вообще всегда возникали с этим проблемы, потому что его истории были бесконечны. Автор не мог решить, кто же победит, «Убик» или Джори. Он этого попросту не знал.
«Ицзин», хоть и пользовалась заслуженной репутацией мудрой книги, не давала ответ на подобного рода вопросы. Будь Филип правоверным христианином, он сказал бы, что в конечном итоге без сомнения победит свет. Он хотел в это верить, он отдал бы жизнь, а возможно, и свою бессмертную душу, за веру в это. Но что-то внутри него помимо его воли верило в вечную тьму, в триумф, нет не небытия, а живой смерти. Не существовало ничего, что ободрило бы его, но было что-то или кто-то, являвшееся, и именно к этому подсознательно тянулась часть его самого с рождения.
Как только было написано заданное число слов, по достижению которого программа прекращает работать, Дик вышел из сложившейся ситуации при помощи старого трюка Крысы, — прибегнув в финале к внезапной перегруппировке, что позволяло поставить точку, не закончив роман. Если раньше казалось, что Джо и его оставшиеся в живых товарищи с середины книги пребывают в лимбе, а живой Рансайтер во «внешнем» мире стал практически нереальным и подчиняется как капризам поедателя душ Джори, так и спасительному влиянию «Убика», то в последней главе мы видим Рансайтера в холле Мораториума. Он достает из кармана монету, чтобы купить себе кофе, но автомат отказывается ее принимать. Рансайтер внимательно разглядывает монету и видит на ней изображение Джо Чипа.
В том же 1968 году на экран вышел фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». Дик тоже посмотрел его и был просто потрясен сценой, в которой космонавт отключил компьютер, пораженный смертельным безумием. Синтетический голос, такой холодный и степенный, становился все ниже и ниже, как бывает, если пластинку поставить не на ту скорость, и странным образом делался все более и более человеческим, патетическим, по мере того как разрушались его схемы. Сначала компьютер, понимая, что происходит, угрожает человеку и умоляет пощадить его. Мало-помалу огромный электронный мозг, внутри которого космонавт выполняет свое смертоносное дело, теряет связь со своими собственными составляющими. Рефлексивное сознание, которое позволило бы ему пройти без проблем тест Тюринга, исчезает, однако то, что остается, считается исключительной принадлежностью человека и совершенно недоступным для машины: страдание. Затем пропадает и страдание, или же компьютер теряет возможность его выразить, слышны только бессвязные фразы, обрывки песенок, вырывающиеся из разрушенных блоков памяти. Затем — вообще ничего.
Именно об этом заставляли задумываться читателей книги, которые Дик написал в конце шестидесятых годов.
В романе «Лабиринты смерти» («А Maze of Death») мы видим, как несколько человек, заблудившихся на враждебной планете, убивают друг друга. В последней главе мы узнаем, что эти люди — пассажиры космического корабля, называющегося «Персус-9», который из-за ошибки в программе обречен на бесконечное путешествие, поэтому им суждено жить вместе до самой смерти. Чтобы вынести течение времени, чтобы вынести друг друга, они, не покидая своих коек, убегают в искусственные полиэнцефалические миры, которые специально для них создает бортовой компьютер. Планета, на которой происходит действие романа, является всего лишь одним из таких миров, последовательно переносящим данные реального мира, то есть дрейфующего корабля (покамест точно не известно, является ли он реальным; может быть, это еще одна предпоследняя реальность). Сам компьютер представлен в виде отвратительного существа, нечто вроде местного сфинкса. Он отвечает на вопросы афоризмами наподобие «Ицзин» и в итоге взрывается, когда один из персонажей, которому это непонятно почему вдруг приходит в голову, спрашивает, что означает «Персус-9». Дик всегда пытался сформулировать тот единственный вопрос, что заставит взорваться Бога или вынудит Его открыться, но теперь он стал всего лишь манией, надоевшим циклом в программе, который повторяют термиты. То же самое касается теологической структуры книги. Надеясь придать смысл миру, где находились герои романа, бортовой компьютер, взяв за основу разнообразные верования пассажиров, создал некую синтетическую религию, однако она была, в сущности, итогом разговоров, которые чуть ранее вели между собой в течение нескольких месяцев Дик и епископ Пайк.