Филип Дик: Я жив, это вы умерли - Страница 48

Эти тесты напоминают, с одной стороны, семинары по психологии для первокурсников, с другой — детектор лжи, этот смехотворный и возмутительный миф. («Ваш зрачок сузился, следовательно, вы виновны». В момент написания данной книги, в мае 1992 года, некий подозреваемый был приговорен к электрическому стулу на основании подобного утверждения.) Но Дик в основном интересовался критериями дискриминации.

Он исходил из того, что наиболее усовершенствованные андроиды образца 1992 года будут способны успешно пройти тест Тюринга — что делает его бессмысленным, да и другие тесты тоже, если верить самому ученому: ведь никого не заставляют всю жизнь подвергаться экзаменам, которые однажды были сданы. Тем не менее Дик не спешит принять андроидов в человеческое сообщество, как ему следовало бы это сделать, по мнению Тюринга. Дабы избежать этого, писатель осуществляет то, что математик считал жульничеством, одной из тех мерзких штучек, что в ходу у спиритуалистов: он вводит новый критерий. Но что это за новый критерий? Вопрос сей волне мог бы стать тестом для читателей данной книги, позволяющим выяснить, насколько внимательно они ее читают.

Разумеется, способность к сопереживанию. То, что апостол Павел называл милосердием и считал самой главной из трех теологических добродетелей. «Caritas», говорил Дик, вечный педант. Agape. Соблюдение золотого правила «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Способность поставить себя на место другого, желать ему добра, страдать вместе с ним и, в случае необходимости, вместо него.

Само собой, применение этого критерия с целью отличить человека от симулакра заставило бы Тюринга усмехнуться, и вполне справедливо. Ученый наверняка заметил бы, что существует достаточно много людей, лишенных чувства сострадания, и что теоретически ничто не мешает включить в программу машины такое поведение, которое у людей считается проявлением милосердия.

Но Дик был не из тех, кто, очертив границы, спокойно усядется, чтобы любезно обсудить все с гуманистами или набожными людьми. Его призвание, напротив, состояло в том, чтобы без конца их, границы эти, перемещать, затрагивая по ходу дела различные щекотливые вопросы, что превращало научно-фантастический триллер, каковым является «Бегущий по лезвию бритвы», в кибернетическую теологию, от которой, честно говоря, просто голова идет кругом.

Если антиподом человека является симулакр, то что является антиподом сопереживания? Жестокость, надменность, презрение? Это всего лишь внешние проявления. Источник всякого зла, полагал Дик, это сосредоточенность в себе, уход в себя, что на языке психиатров называется шизофренией. Вот и первая проблема: это волнующее сходство между личностью андроида и личностью шизофреника, которого Юнг описывал как постоянно скупого на чувства. Шизофреник думает больше, чем чувствует. Его понимание мира и своей собственной речи является исключительно интеллектуальным, абстрактным, атомистическим сведением к совокупности составляющих, которые никогда не образуют не только настоящей эмоции, но даже настоящей мысли. Шизофреник, скорее, скажет: «Мне нужна скорость, для того чтобы поддерживать беседу», чем: «Я получаю сигналы, исходящие от соседних организмов. Но я не смогу производить собственные сигналы, пока не перезаряжу свои батареи». (Дик утверждал, что однажды слышал эту фразу, и я не исключаю того, что он сам ее и произнес.) Шизофреники относятся к тому типу людей, которые всегда хранят в памяти, как герой «Исповеди недоумка», тот факт, что они на девяносто процентов состоят из воды, а то, что они называют своим телом, является в реальности модулем для выживания генов. Шизофреник согласует не чувства по отношению к миру, не мысли, необходимые, чтобы уловить эти чувства, не фразы, описывающие эти мысли, не слова, составляющие эти фразы, нет, он неустанно соединяет знаки: 26 букв (или сколько там в алфавите его родного языка), если это человек, или две цифры, 0 и 1, если это вычислительная машина. Шизофреник верит не в то, что он думает, а в то, что движутся его нейроны; он верит не в то, что его нейроны движутся, а в то, что они подчиняются законам органической химии, и, вероятно, именно так думает (или верит, что думает), искусственный интеллект. Во всяком случае, это именно тот образ мысли, который можно поместить в андроида, снабдив ярлыком «рефлексивное сознание». В целом мысли шизофреника похожи на мысли машины. И, я думаю, Дик был бы рад узнать, что одним из первых воплощений искусственного интеллекта, способных успешно пройти не слишком сложную версию теста Тюринга, стала программа Массачусетского технологического института, названная «Пэри», которая имитирует параноика. Это не очень сложно: подобно психоаналитику, она отвечает на все вопросы другими вопросами или просто повторяет их; некий шутник даже предложил смастерить в том же духе безупречную программу, имитирующую кататоника.

Проблема, делающая подобные тесты не очень надежными, а профессию blade runner — мучительной, заключается в том, что шизофреники, хотя они и думают, как машины, все же являются людьми. Дик, сам разрывающийся между страстным стремлением к сопереживанию и сильными параноическими склонностями, знал это лучше, чем кто-либо другой. Эти два полюса в его сознании представляли добро и зло, доктора Джекила и мистера Хайда, и опытным путем писатель убедился в правоте апостола Павла, по словам которого мы творим не добро, которое хотели бы сделать, а зло, к которому испытываем отвращение.

Дик радовался тому, что нашел в Нэнси сопереживающую супругу, которая мягко возвращала его к теплу, к радости, к вниманию Другого, а также испытывал облегчение, что ускользнул от жены-шизофренички, настоящей машины для ненависти, которая превращала в шизофреника и человеконенавистника и его самого, запирала их обоих в кошмаре собственного недоверия. Честность, с одной стороны, вынуждала Филипа признать, что и он был не безупречен, он не был безответной жертвой сумасшедшей; мало того, возможно, именно он и пробудил в Анне безумие. С другой стороны, она страдала не меньше и даже больше, чем он, отчасти по вине мужа. Предположив, что из них двоих безумной была все-таки Анна, Фил должен был, следуя призыву милосердия, которое он так ценил, поставить себя на ее место и оказать несчастной женщине помощь, вместо того чтобы проклинать и громить ее. Церковь говорит о том же: грех — это болезнь разума, а больным нужно помогать. Христос пришел, чтобы искупить наши грехи, но прежде всего, чтобы нас вылечить. И если шизофреник страдает, то вполне возможно, что андроид тоже. Пользуясь терминологией Тюринга, если его программа позволяет имитировать страдания, что позволяет нам не верить в то, что эти страдания реальные, то что тогда позволяет нам не сострадать ему? Вот так вопрос.