Филип Дик: Я жив, это вы умерли - Страница 20

— Аванс я уже получил, — объяснил он жене, — а на проценты от продаж надежда слабая.

— Ну что ж, тем хуже, — сказала Анна нетерпеливо, — тогда тебе остается только продать эту грязную нору, где вы раньше жили с Клео, а причитающуюся ей часть выслать позже, когда ты разбогатеешь.

Короче, они сделали подсчеты, и вышло, что у Фила есть два года на то, чтобы, полностью посвятив себя этому занятию, написать серьезный роман, который, во-первых, будет опубликован, а во-вторых, принесет своему создателю большой успех.

Получив от жены директиву, которая расхолодила бы не только его одного, Филип мужественно принялся за работу и в течение двух лет написал не один роман, а целых четыре. Рукопись первого, «Исповедь недоумка» («Confession of a Crap Artist»), он дал почитать Анне несколько месяцев спустя после их свадьбы. Она ждала от него ребенка и, вероятно, была склонна считать эту книгу другим плодом их идиллического медового месяца. Так оно и было, однако Анна никак не ожидала такой книги.

Анна попыталась поверить, когда мужчина, чьей музой она решила стать, вынужденный объясняться, сказал сквозь зубы, что эта чрезмерно тоскливая картина супружеского ада была вовсе не автобиографией, а чистой выдумкой. Но Фил не приложил ни малейшего усилия, чтобы придать своему ответу хотя бы крупицу правдоподобия, он даже не попытался что-то поменять. Вероятно, он был на это просто не способен. Научная фантастика мобилизовала все его изобретательские способности, и, когда Дик начал писать настоящий роман, он буквально, подобно курице, перед которой прочертили линию мелом, следовал советам своего первого издателя, «тетушки Фло». Ограничьтесь тем, что вы знаете; если вы живете в Пойнт Рэйс, описывайте Пойнт Рэйс и его обитателей; если вы, имея любящую и прямолинейную жену, совершили ошибку, влюбившись в деспотичную мерзавку, изложите историю этой ошибки. Не пропускайте ни одной детали. Расскажите, как вы попали в сети к этой сирене: как позволили очаровать себя сладким пением, заманить в красивый белый дом, ввести в заблуждение некоей иллюзией близости, которая толкнула вас на то, чтобы доверить ей ваши самые потаенные мысли, — и как вы всю жизнь потом будете кусать локти из-за того, что дали ей оружие против вас. Не щадите и себя, расскажите о своем ежедневном унижении, поскольку у вашей новой супруги есть деньги, о том, что, даже постоянно работая на износ, вы все равно будете не в состоянии заработать столько, чтобы ее семья могла жить согласно буржуазным стандартам, к которым они привыкли. Расскажите о своей горечи неудачника и невыразимой злобе, о своем желании убить супругу всякий раз, когда она посылает вас в деревню купить ей тампоны «Тампакс»…

Анна не могла понять мужа. К чему такое отчаяние? Откуда взялось это неистовое женоненавистничество? Эта атмосфера тихого кошмара, где каждый жест затягивает еще глубже? Тем не менее Фил кажется счастливым. Он разговаривает с ней, с исступлением занимается любовью. Как внимательный отец возится с девочками. Известие о беременности наполнило его радостью. Филипа явно больше не беспокоила агорафобия, которая, по его словам, отравила ему всю юность. Когда к ним приходят в гости друзья, он с удовольствием играет роль хозяина дома; он водит их на луг, где пасутся их овечки, представляя их одну за другой, и, кажется, сердится, если Анна, добродушно посмеиваясь над мужем, рассказывает, какая разыгрывается трагедия, когда приходится забить одну из них. Конечно, случалось, что они спорили, и, поскольку она была не из тех, кто позволит себя обидеть, атмосфера накалялась. Вполне естественно, что Фил беспокоится о своей карьере, о деньгах, о своем социальном статусе, да и перспектива появления четвертого ребенка также его волнует. Конечно, творческие люди неспокойны, но все же он сотни раз говорил жене, что пишет для нее, что, когда его первая серьезная книга будет опубликована, он посвятит ее Анне и их долгим беседам. И вот, пожалуйста, написать такое!

— Послушай, — заявила она, — если тебя так смущает покупка тампонов, мог бы честно мне все объяснить и отказаться!

Но он уклонился от ответа, отговорившись тем, что это просто книга.

— Ах вот как, просто книга? Ты живешь со мной, ты меня целуешь, ты делаешь мне ребенка, — и все это с ангельской улыбкой и с неизменными заверениями в любви, а когда ты остаешься совершенно один, то пишешь, что ненавидишь меня, что ночью во сне ты считаешь меня своим злейшим врагом…

— Именно, — подтвердил Филип. — Книга — это как сон, она не имеет ничего общего с реальностью. Даже Святая Инквизиция считала, что нельзя согрешить во сне. И только дикари, ты знаешь, я читал об этом у Мирсеи Элиад…

— Да ну тебя к черту!

Лора родилась 25 февраля 1960 года. Как только мать и ребенок вернулись из клиники, пришлось госпитализировать отца — из-за «спазмов привратника», так он сам шутливо называл свои физические страдания, сравнивая их с родовыми муками. Наиболее вероятно, что недомогание было результатом принятия различных пилюль, а он поглощал их с некоторых пор все больше и больше: анксиолитики, чтобы преодолеть тревогу, связанную с предстоящим отцовством, амфетамины, чтобы работать больше и лучше. Вернувшись из больницы, Филип с азартом принялся за новый, весьма злобный роман, выведя на сцену две несчастные супружеские пары из Марин-Каунти: человек, который сделал себя сам и которому в реализации его честолюбивых замыслов мешает жена-алкоголичка; и, уверенная в себе дама, вышедшая из богатого круга, которая не упускает ни единого случая, чтобы унизить своего неудачника мужа. Моделью для первой семьи послужили соседи, а для второй…